читать дальшеИ еще раз священнослужитель оказывается одним из главных героев действия. Фильм называется «Живой»,
читать дальшежюри наградило его за сценарий, а по мне, это, несомненно, лучший, не имеющий себе равных фильм конкурса — действительно живой, основанный не на умозрительных схемах, а на подлинном чувстве. И снова в фильме звучит вопрос: «Что делать человеку, который убил?» — и опять в ответ следует: «Каяться». Сценарист Игорь Порублев и режиссер Александр Велединский рассказали историю солдата-контрактника, вернувшегося из Чечни без ноги и без малейшего шанса вписаться в мирную жизнь. Ангелы-хранители являются герою Андрея Чадова в образе старых боевых друзей — тех, что ценой своей жизни спасли его. Они по-прежнему в белых маскхалатах и с оружием в руках. Наверное, вы и без меня знаете, что ангелы приходят к человеку накануне смерти и решают, куда определить его душу. Борьба за нее и составляет внутренний, сложный сюжет фильма.
Вот что говорит сам Александр Велединский: «Они как раз эти три дня и ходят с ним. В православии как раз два ангела сопровождают первые три дня. А потом исчезают, потому что он уже там. Они идут не в Рай, не в Ад, они идут на суд, более справедливый, чем здесь, на земле.
Это картина антивоенная, пацифистская, — безусловно, для меня.
Я думал об этих мальчишках, я им сопереживал всегда. Меня всегда удивляло, как мальчик двадцати лет идет на смерть, зная, что он погибнет, прикрывая другого. Наверное, молодые меньше боятся смерти. Мне скоро 50 лет, и смерть мне все страшнее и страшнее. Я привык жить. Для меня очень важно было для себя решить, как, почему они могут остаться за друга? Наверное, просто потому, что стыдно не остаться. И, кстати говоря, так поступает священник. Там есть эта рифма, что священник поступает так же, как ребята. Они спасли его тело, а он спасал его душу».
И вот что говорили о картине кинокритики. Андрей Шемякин: «Эта картина идет абсолютно поперек течения. Она, с одной стороны, не устроит адептов нового государственного насилия именем непонятно какой родины (имея в виду фильм "Девятая рота"), либо же не устроит тех, кто считает, что империя еще не дораспалась, и лучше бы, чтобы она опять распалась, и только тогда всем будет хорошо. Главный мессидж этой картины, ненавидимый еще в советские годы, называется абстрактный гуманизм. Это, в высшем смысле слова, гуманистическая картина. Дай ей Бог удачи!»
«Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие, как часовые» — возможно, фильм родился на свет, благодаря этим сточкам Владимира Высоцкого.
В последние годы религиозность выражала себя на экране в сусальных слащавых формах — что ни фильм, то на взгорке церковь, купола золотятся под солнечными лучами, свечи отбрасывают живописные отблески на иконы. Нынче — не то. Люди пробуют найти силу, которая может противостоять энтропии. И находят ее не на уровне ритуально-этнографическом, а на уровне сущностном. Героем оказывается грешник, способный к раскаянию. Это для российской кинематографии, действительно, нечто новое. В Екатеринбургском театре юного зрителя лет пять тому назад было поставлено «Житие святой мученицы Февронии». На фестивале «НЕТ» год назад был финский спектакль «Странник». И только что в Москве студия Сергея Женовача показала грандиозный спектакль по «Захудалому роду» Лескова, в котором, как и тех фильмах, о которых мы говорили, тоже рассматриваются проблемы истинной и мнимой веры.
Полный обзор показанного на кинотавре